В прошлом году Юрий Ковалев по-настоящему стал одним из стилеобразующих игроков «Шахтера». Полузащитник выглядел настолько здорово, что едва не перебрался в польский «Лех». Перед отъездом «горняков» на сбор в Турцию Юрий встретился с Александром Ивулиным, чтобы рассказать о детстве в Белыничах, закалке, полученной в Суворовском училище, неудачном просмотре в БАТЭ и советах Юрия Вергейчика.

– Откуда в Белыничах столько хороших по-белорусским меркам игроков: ты, Александр Павлов, Павел Пласконный, Александр Селява…

– Все благодаря энтузиазму детских тренеров Сергея Зайковского и Сергея Пласконного. Если бы не эти люди, в Белыничах ничего бы не было. Они тренировали нас, постоянно возили на различные турниры в Могилев, Шклов. Понятное дело, за деньги родителей.

– В Шклове, кстати, было уникальное поле с канализационным люком возле углового флажка.

– Да, помню в детстве нам не разрешали играть на нем в бутсах. Приходилось бегать в кедах. Но то поле казалось нам чем-то космическим. Первый раз, когда приехали в Шклов, ходили по нему и трогали траву руками. Не верилось, что поле может быть с настоящим газоном.

– Где вы тренировались в Белыничах?

– На неровном поле с кочками и вытоптанной вратарской. Грубо говоря, на огороде. Что тут еще сказать? Провинция. Конечно, старались привести поле в более-менее нормальнее состояние. Даже достали где-то каток и косилку.

– О таких прелестях, как душевая говорить, конечно, не будем?

– Ничего такого не было. Рядом с полем, где мы тренировались, находился парк с озером. Летом сразу после тренировки все бежали к этому озеру, купались и шли по домам. Зимой мы тренировались в спортзале, где не было ни отопления, ни душа. Поэтому после занятий приходилось мыться дома. Кстати, этот спортзал располагался рядом со школой, которая находилась за три километра моего дома. Из-за этого зимой почти каждый день приходилось накручивать по городу 12 километров.

– Как так получалось?

– Все просто, спортзал находился рядом со школой. Я вставал в шесть утра, завтракал, а потом минут сорок шел на учебу. После уроков пешком возвращался домой, делал домашнее задание, а потом отправлялся на тренировку. Так и накручивались 12 километров.

– Что есть в Белыничах кроме школы, спортзала и футбольного поля?

– Да толком ничего:). Белыничи – обычный десятитысячный городок, где толком нет никаких развлечений. Сейчас вся молодежь старается оттуда куда-то уехать, потому что зарплаты здесь очень маленькие. Сейчас все мои друзья живут или в Могилеве, или уехали работать за границу.

– Выходит, одно развлечение во времена твоего детства – это футбол.

– У нас была еще гандбольная команда и секция по дзюдо. В свое время мой отец занимался этим единоборством, поэтому хотел отправить меня на секцию. Мы с другом пошли на тренировку. Но для дзюдо нужно было пройти медкомиссию и принести тренеру справку о состоянии здоровья. Мы почему-то этого не сделали. Начинается занятие, тренер спрашивает: «Кто не принес справки?» Мы подняли руки, он посмотрел и сказал: «Свободны». Ну что поделать? Я расстроенный поплелся домой через стадион, который находился метров в 300 от моего дома. Там ребята на два года старше играли в футбол. Остановился, чтобы посмотреть. Оказалось, им не хватало одного человека, и мне сказали: «Малой, форма есть? Да? Давай поиграем». После этой «пули» ко мне подошел тренер: «Давай контакты родителей и приходи на следующую тренировку». С этого дня я и начал заниматься футболом.

– В детстве ты был активным ребенком?

– Нет, всегда считал себя тихим троечником. Особо не бунтовал, но в школе свою тройку зарабатывал. Ну и, конечно, играл в футбол.

– Каково в 14 лет уехать из Белыничей в минское Суворовское училище?

– Это был большой шанс, чтобы куда-то пробиться. Тогда на базе Суворовского делали футбольный спецкласс, куда отбирали ребят со всей страны. Лучших игроков 1993 года рождения Могилевской области посадили на поезд и отвезли в Стайки. Там потренировались пару дней и сыграли матч против сверстников из минского «Динамо». После этого спарринга мне сказали: «Если что, тебе позвонят». Честно говоря, особо не рассчитывал на приглашение, все-таки на тот просмотр приезжали лучшие ребята со всей страны. Когда родителям все-таки позвонили, сразу же собрал вещи и поехал.

– Не волновался?

– Тогда еще не осознавал, что отправляюсь в армию. Правда, отец переживал за меня. И мама, конечно, плакала, когда уезжал в Минск.

– Когда пришло осознание, что, по сути, ты попал в армию?

– В первую же неделю. Не все ребята выдерживали правила жизни в Суворовском. Изначально в команду набрали 22 игроков, но после первой недели ушло человек десять. Люди просто не выдержали правил жизни в училище. Все эти построения, ранние подъемы – ужас! Поначалу мне тоже было тяжело, все-таки в таком возрасте уехать в другой город от родителей… Держал с ними связь через таксофон, к которому выстраивалась очередь из ста человек. У тебя было всего пару минут, чтобы поговорить с ними. Говоришь, что-то плачешь в трубку, а тебя толкают в спину, мол, давай заканчивай быстрее.

Звонил родителям: «Я хочу уйти, заберите меня отсюда». Хорошо, мама с папой понимали, что нужно перетерпеть. Все-таки какие перспективы в Белыничах? Если бы не футбол, наверное, сейчас трудился бы где-нибудь обыкновенным рабочим. Спасибо родителям, которые поддерживали меня и по возможности приезжали в Минск. У них не было своей машины, поэтому просили моего дядю отвезти их в столицу. Приезжали буквально на пару часов. Если меня не пускали в увольнение, просто приходили на КПП. Сидел с ними где-то часик, разговаривал. После этих встреч становилось полегче: неделя казалась не такой сложной.

– К чему в Суворовском было привыкнуть труднее всего?

– К режиму. Подъем в 7:00, а в 7:30 уже нужно стоять на построении. К этому моменту у тебя должна быть заправлена кровать и выполнены водные процедуры. Времени на раскачку нет совсем. Офицеры не давали футболистам никаких поблажек. Поначалу у нас совершенно не было свободного времени, но спасали тренировки. Мы занимались два раза в день. Когда выходил за территорию училища думал: «Слава Богу, вырвался на свободу». Со временем тренеры все-таки выбили для нас некоторые привилегии – мы перестали ходить в ночные наряды. Ну как можно нормально тренироваться, если ты толком не спал всю ночь? Плюс, если мы хорошо себя вели, то после отбоя нам разрешали смотреть Лигу чемпионов. Один раз нам из-за какого-то косяка запретили смотреть финал ЛЧ. Правда, мы все равно как-то убегали из расположения и включали телевизор. Конечно, офицеры гоняли нас в тот вечер, но кое-что все-таки удалось увидеть.

– Как обычные суворовцы реагировали на футболистов?

– До драк не доходило, но конфликты случались. Как-то были всей ротой на вечерней проверке. Суворовцы стояли по стойке смирно, а у футболистов как обычно кто-то кого-то толкнет, что-то пошутит… Из-за этого офицер останавливал проверку и начинал перекличку заново. В тот вечер из-за нашего футбольного взвода три раза пересчитывали. После нее стало понятно – что-то будет. Уходим с построения и видим, что на нас бегут пацаны со всех взводов. И намерения у них не самые добрые. Мы быстро полетели в комнату, где сушились вещи. Закрылись, но нас оттуда все-таки достали. Обошлось без кровопролития, но разговор был серьезным. Пацаны донесли до нас мысль: «Футболисты, давайте-ка вы подсоберитесь, мы не хотим страдать из-за вас».

– Твоя учеба в Суворовском была похожа на сериал «Кадетство»?

– В этом сериале есть что-то похожее, но все-таки это кино. Пока не прочувствуешь все эти наряды…

– Самый жесткий наряд в твоей жизни?

– В принципе, они все одинаковые. Первые четыре года футболисты в них не ходили, но на выпускном курсе нам сказали: «Все, больше никаких поблажек. Вы – обычные суворовцы». Из-за того, что четыре года мы этого не делали, нас чаще всего ставили убирать туалеты и прочее. Ждешь, пока все почистят зубы, а потом убираешь за всеми. Затем ночью нужно было стоять на тумбе. Время разбивалось между несколькими людьми. Например, с двух до четырех ночи нужно было следить за порядком в расположении. Глаза слипаются, но спать нельзя, ведь если зайдет офицер, а ты спишь – получаешь наряд вне очереди. Кое-как сидели, боролись со сном. Кто-то даже придумал привязывать к ручке двери ниточку, которая крепилась к книжке. Когда дверь открывалась – книжка хлопала, ты просыпался. Но я так не делал.

– У тебя случались залеты?

– Всего один. Как-то с нами работал военный-военный офицер, который гонял футболистов за каждую мелочь. В один момент он так всех достал! Я не выдержал и написал на листочке бумаги все, что о нем думал. Посмеялись над этим вместе с Максом Рыбаковым, который сейчас играет в «Белшине», и вышли из кабинета. Положил эту бумажку в карман, а она как-то выпала. В общем, этот листик нашел майор, о котором я написал такое!

Прихожу в расположение, а там повсюду валяются книжки и тетради. Так офицер решил вычислить того, кто его обидел. Меня и нашего тренера Юрия Хомко вызвали в кабинет этого майора. Захожу, Алексеевич старается делать вид, что серьезен, но сам еле-еле скрывая улыбку говорит: «Что же ты наделал?» Майор тут же начал: «Щенок, что ты себе позволяешь? Да я тебя…» Хомко за меня заступился, но после этого случая тот майор меня возненавидел. Простой пример, заправляю постель просто идеально. Прихожу с занятий – она перевернута. Если щетка не лежит в футляре – содержимое тумбочки валяется по всей части. Правда, вскоре родители многих ребят стали жаловаться, что этот офицер ведет себя чересчур жестко – его перевели на другую работу.

– Забавная история. А как же самоволки?

– Было дело. Хоть я и не шебуршной, но с одним парнем пошел в самоволку самым первым. Перелезли через забор, набрали сникерсов, еще чего-то, но нас никто не «спалил». Меня, к слову, ни разу не ловили. Вообще, в этом плане футболистам было проще. Мы тренировались на СОКе, поэтому имели возможность зайти в магазин и купить что-нибудь вкусненькое.

– Правда, что из-за плохой учебы тебя часто не пускали в увольнение?

– Да, в Суворовском нельзя было плохо учиться. Если получил двойку, нужно было закрыть ее пятеркой или шестеркой. Средний балл по каждому предмету за неделю должен быть выше четырех. Как-то из-за этого я пару месяцев не ездил домой, но потом исправил ситуацию. В целом, учился где-то на пять-шесть. Говорю же, в учебе я тихий троечник:).

В целом, очень быстро понял, что оказался в армии для детей. Когда играли лицензирование, то на важные матчи отправлялись за день до матча и ночевали в военных частях. Там видели, как живут обыкновенные солдаты. Если честно, не заметили особой разницы в их службе по сравнению с нашей. Единственное отличие – в Суворовском не использовался мат и никто никому не давал «лещей». В остальном – все то же самое: распорядок, наряды и так далее.

– Зато у вас был красивый выпускной…

– Согласен. Готовились к нему несколько месяцев, все-таки на выпускной приезжал министр обороны. В это время у нас было столько строевой! Ходишь, тянешь носочек, но лично мне от всего этого было немного не по себе. В последние полгода нас дрессировали каждый день. В итоге прошли красивым строем, министр сказал хорошие слова… Потом был праздничный стол, но без спиртного.

– Да ну, какой выпускной без алкоголя?

– Незадолго до выпускного пошли с ребятами в магазин, купили вина. Возле дороги на территории училища есть небольшой стадиончик. По веревочке через этот заборчик спустили пакет с вином. Думали: «Потанцуем немного, потом выйдем туда, немножечко выпьем для веселья». Ну-ну. Во время танцев на вечере вышли на улицу «подышать», а возле нашего стадиончика стоят офицеры: «Ребята, будьте любезны пройти в зал». Ну что поделать? Пришлось праздновать без спиртного.

– Вообще, учеба в Суворовском как-то помогла тебе в жизни?

– Этот проект хорош для таких парней, как я. Еще разк: какие условия для тренировок и перспективы в Белыничах? Но если ты живешь в Минске, то нет смысла идти в Суворовское, чтобы становиться футболистом. Понятное дело, училище мне многое дало. Я стал более дисциплинированным и нашел много друзей. До сих пор тепло общаемся со Шрамченко, Ходенковым, Рыбаковым.

– Решил вопрос со службой в армии?

– Нет. Хотя при поступлении нам обещали, что после окончания Суворовского у нас не будет никакой армии. Плюс, если заканчиваешь училище со средним баллом выше шести, поступаешь в любой ВУЗ без экзаменов. Правда, после трех лет учебы нам сказали – законодательство изменилось, поэтому поступаете в университеты на общих основаниях, а потом идете служить.

– Как ты решал проблемы с армией?

– У меня случился перелом. После него дали отсрочку, а уже потом и военный билет.

***

– После «Суворовца» ты отправился на просмотр в БАТЭ. Почему не подошел борисовчанам?

– Как-то ко мне подошел Хомко: «Есть возможность съездить на просмотр в Борисов». Конечно, я согласился. Приехал в дубль, потренировался, сыграл один матч. Мне сказали: «Извини, но ты нам не подходишь».

– В те времена ты играл нападающего?

– Да, бомбардира:). Понятное дело, сильно расстроился и поехал домой. Кстати, еще один минус «Суворовца», вроде, я играл во всех юношеских сборных, а после окончания училища оказался без клуба. Пришлось ездить по просмотрам. Хорошо, Алексеевич организовал просмотр в БАТЭ, а потом в Солигорске. Если бы не он, наверняка поехал в «Днепр», потому что другие вариантов не было. Уже собирался переходить в Могилев, но мне позвонил Хомко: «Не спеши. Я знаю Игоря Горелова, порекомендую тебя в «Шахтер». В итоге поехал на просмотр, который длился две недели. Вроде бы понравился Горелову, но он сказал: «Сейчас главная команда вернется из Турции. На тебя посмотрят Малофеев и Вергейчик, если все будет хорошо – подпишем контракт».

Но не все получилось гладко. Основа «Шахтера» вернулась со сборов. Я сыграл одну игру на заснеженном поле за дублеров. Конечно, на таком покрытии трудно показать свои лучшие качества. Если честно, выглядел посредственно. Эдуард Васильевич сказал: «У нас есть такие же ребята в дубле. Зачем брать еще одного?» Я совсем поник и уже точно отправился в Могилев. Договорился с руководством «Днепра», почти подписал контракт… И тут мне внезапно позвонил Горелов: «У Эдуарда Васильевича проблемы со здоровьем, приезжай сразу на контракт!» Я так обрадовался! Переход в «Шахтер» – что-то сверхъестественное для меня в тот момент.

– Подтягивать к основному составу начал Владимир Журавель…

– Прекрасно помню первую тренировку с основой. К тому моменту я, наверное, только-только неделю занимался с дублем, а он позвал меня на занятие с основой. Попал в «квадрат» с Рындюком, Ковальчуком, Пласконным. У меня так ноги тряслись! Не знал, что с этим мячом делать. Потерял один раз, второй, тут прилетает от Рындюка: «Малый, соберись!» Я аж побледнел. Потом начались какие-то игровые упражнения. Считал себя быстрым, хотел убежать от Пласконного, а он поставил корпус – я отвалился. Думал: «Что вообще тут делаю?» Наверное, после этой тренировки где-то неделю отходил, но Владимир Иванович все равно продолжил звать меня на занятия. В 18-19 лет уже постоянно тренировался с основой. Журавель поддерживал меня, когда начинало прилетать от старших: «Ребята, не заводитесь. Относитесь к молодому с пониманием».

– Журавель видел в тебе нападающего?

– Нет, к тому моменту я уже начал играть на фланге полузащиты. Тогда впереди в дубле бегал более перспективный Пухов, другие ребята. В «Шахтере» хватало нападающих, и Горелов отпарил меня на край. Там стало неплохо получаться. Не было никаких проблем с адаптацией на новом месте.

– Говорят, Журавель на первых порах водил тебя по полю чуть ли не за руку.

– Было дело, мне не хватало тактической грамотности. Если в Белыничах нас кое-как обучали технике, то с тактикой, конечно, была беда. Поначалу в «Шахтере» просто носился по флангу и отдавал пас ближнему. У меня не было четкого понятия, как играть в нужной позиции, как закрывать дальнюю штангу. Владимир Иванович разбирал со мной все моменты, объяснял, как лучше действовать: «Если мяч находится там-то, ты должен быть в этой позиции. Тогда вероятность гола возрастает». Ясное дело, понимание игры пришло только со временем.

Вот, кстати, еще одна история про Журавеля. В одном из моих первых матчей за основу, я вышел на замену. К тому моменту «Шахтер» вел со счетом 2:0. Только появился на поле и сразу же обрезался – мы тут же пропустили. До конца матча оставалось минут десять, и на меня напал такой «мандрэ», ведь из-за этой ошибки команда могла потерять очки. Слава Богу, тот матч все-таки выиграли. Сразу после игры в раздевалке ко мне подошел Журавель: «Юра, не расстраивайся. В твоей карьере будет еще миллион таких моментов». Вроде бы не сказал ничего сверхъестественного, но такая поддержка была очень важна. Иванович всегда был за футболистов. Если в раздевалку заходили руководители и начинали что-то говорить, Журавель постоянно вставал на сторону игроков.

– Когда вы виделись в последний раз?

– Когда Владимир Иванович работал в «Динамо». Встретились перед матчем, немного поговорили. Был в шоке, когда узнал печальную новость в прошлом году. После игры с Люксембургом у нас был ужин. Все были довольны результатом. Потом я сидел у себя в комнате, играл в приставку, и тут приходит сообщение в Viber от Балановича: «Владимир Иванович умер». Просто шок. Не верилось, что ушел человек, который дал мне путевку в жизнь.

***

– Многие футболисты говорят, что в Солигорске нечем заняться. Это правда?

– Сейчас для меня главное – жена и ребенок. Кстати, сын родился 9 мая. Тогда все сказали, что, в отличие от меня, будет играть защитником:). В Солигорске хватает парков, где можно прогуляться с коляской. Вот и все развлечения:). Во времена дубля мы что-то придумывали с ребятами. Ходили играть в пейнтбол, боулинг. Понятно, Солигорск – это не Минск, но и не Белыничи. За столько лет уже привык к городу.

– У тебя были возможности уехать из Солигорска?

– Если честно, то нет. Обычно мне предлагали новый контракт, я его тут же продлевал. Вот и вся история.

– Кажется, ты скромничаешь. Например, в прошлом году к тебе проявляли интерес немало клубов из чемпионата Польши. Тот же «Лех»…

– Было дело, руководство сообщило: «Юра, тобой интересуется «Лех». Если ты не против, мы вступим в переговоры». Только на этом все закончилось. Я не вникал в подробности, но, как видите, переход не состоялся.

– Тебе хотелось перебраться в «Лех»?

– Конечно, у меня имелось такое желание. Был бы благодарен руководству клуба, если бы удалось устроить меня в «Лех». Все-таки чемпионат Польши – это Европа. С удовольствием бы уехал, но не срослось.

– Поговаривают после удачного матча с Францией к тебе проявляли интерес некоторые клубы из этой страны.

– Это все лирика, там не было никакой конкретики. Тем более, у меня контракт с клубом. Думаю, руководство «Шахтера» имеет право запросить за меня серьезную компенсацию, поэтому сейчас возможностей уехать за рубеж практически нет.

– Тебе хочется попробовать свои силы за границей?

– Очень. Тем более, сейчас у меня самый футбольный возраст. Если засидеться в Беларуси еще год-два, можно никуда не уехать. С другой стороны – есть шанс стать легендой «Шахтера», что тоже неплохо:).

***

– Насколько правдива эта история. Когда в прошлом году Баланович вернулся в «Шахтер», он сказал: «Раньше Ковалев бегал мне за пиццей, а сейчас он легенда клуба».

– Было дело. Давным давно Серый подошел ко мне: «Малый, нужно съездить за пиццей». Ну что делать, если надо? Правда, Баланович поступил солидно: дал деньги и на пиццу, и на такси. Я съездил в город, привез. Это абсолютно нормальная история. Молодые в «Шахтере» всегда ездили в магазин.

– Ты уже гоняешь молодежь?

– Бывает и такое:). Все-таки это какая-то преемственность. Спокойно отношусь к подобным вещам, все понимают, что это футбольная жизнь.

– Как тебя воспитывали в Солигорске?

– Моими учителями были Серый Баланович и Юра Коломыц. Коломыц – это супер-профессионал. Часто в восемь утра заходил ко мне в комнату: «Юра, чего ты валяешься? Побежали к роднику!» Высовываю голову из-под одела: «Юра, какой родник?» Он обычно махал рукой: «Ай, ну тебя». Зачастую Коломыц бегал один.

– Как тебя воспитывал Баланович?

– Много подсказывал в игровых моментах. Сейчас многие говорят, что мы очень похожи по манере игры. Кажется, особо выдающейся техники нет, но берем свое за счет скорости и работоспособности.

– Когда ты понял, что являешься знаковым игроком для «Шахтера»?

– Как по мне, сейчас в «Шахтере» нет человека, который был бы лидером-лидером, но при Сергее Боровском пришло осознание, что являюсь игроком высшей лиги. До этого в основном выходил на замену и, если честно, не ощущал себя футболистом. Но во времена Боровского появилась ответственность за свои действия перед тренерами и болельщиками.

– Чем тебя научил Боровский?

– Наверное, уже все знают, что во время разминки мы могли подойти к деревьям и заряжаться от них энергией. В основном все реагировали на это с улыбкой. Но не стоит смеяться над Боровским – это очень сильный специалист. Он многое дал «Шахтеру» в тактическом плане, команда при нем хорошо играла. Тогда вышли в плей-офф Лиги Европы, где противостояли ПСВ с Депайем и Вейналдумом. Понятно, шансов было немного, но… Когда выходишь на стадион такого уровня, получаешь какие-то невероятные эмоции. Серьезно готовились к матчам с ПСВ, теория была едва ли не каждый день.

– Занятия по теории были долгими?

– Помню, за день до игры в Голландии сидели где-то полтора часа. Одного Депая разбирали минут 20. Если бы не было столько теории, ПСВ нас совсем бы размазал.

Вообще, мне комфортно работалось с Боровским. Я уже говорил, что к тому моменту чувствовал себя игроком высшей лиги, но перед началом сезона Сергей Владимирович вызвал меня к себе: «Юра, давай пока ты начнешь выходить со скамейки. Не хочу сказать, что ты слабый футболист, но принесешь больше пользы команде, если будешь появляться по ходу игры». Боровский объяснил свое решение, и у меня не было никаких обид на тренера.

– Матч против ПСВ – самый важный в твоей карьере?

– Было круто дебютировать в национальной команде матчем против сборной Франции. Сначала присутствовало небольшое волнение, но с другой стороны на нас не довлел результат – получилось раскрепоститься и более-менее проявить себя. Пришлось играть против Диня, с которым в свое время бился на фланге в матче за «молодежку». Удалось пару раз качнуть его:). Конечно, было немного обидно, что не смогли дожать Францию…

– После удачного дебюта в национальной команде твой телефон разрывался от поздравлений?

– Не было ничего особенного. Приехал в Солигорск и подписал новый контракт с «Шахтером». Юрий Васильевич, конечно, здорово подсуетился. Вообще, он постоянно учил меня жизни. Вергейчик старался, чтобы я перестал пить кофе по утрам. Заходит в столовую: «Опять кофе. Сколько раз уже тебе рассказывал».

– Чему тебя еще научил Вергейчик?

– Чаще всего мы общались, когда приходило время перезаключать контракт:). Какие там шутки? Тем более, всегда подписывал соглашения быстро. Приходил в кабинет Вергейчика, он озвучивал условия, и я ставил подпись. Никогда не рубился из-за зарплаты. Кстати, Юрий Васильевич учил экономить. Во многом благодаря его советам построил квартиру в Могилеве. Вергейчик постоянно говорил: «Юра, получил зарплату: половину отложил, а на вторую живешь». Когда подписал профессиональный контракт, так и делал.

***

– Давай немного о будущем сезоне. На контрасте с Мареком Зубом Сергей Ташуев – это просто космос?

– Уже много сказано о Ташуеве. Мне нечего к этому добавить. Это очень сильный тренер. А Марек… Своеобразный специалист. Как по мне, он просто завалил предсезонку в прошлом году. На моей памяти еще не было таких легких сборов. Мы вообще почти ничего не делали на них: из 14 дней в Турции где-то десять раз потренировались в одноразовом режиме. Из-за этого в начале чемпионата у нас не было сил. Команда просто не бежала.

– Во время прошлой предсезонки у игроков даже были выходные во время сборов…

– Как-то на тренировке тренер разделил нас на четыре команды: «Забиваем «пулю» на приз». Спрашиваем: «Какой приз?» Тренер отвечает: «Выходной в любой день». Кто-то сразу же его и взял. Наверное, из-за такого отношения и завалили старт чемпионата.

– В позапрошлом сезоне при Зубе команда завалила и концовку чемпионата.

– Наверное, на нас слишком довлел результат. Как это часто бывает в матчах против того же БАТЭ. Вроде готовишься, настраиваешься, а потом выходишь – ничего не получается. Только в прошлом году удалось взять в матчах с Борисовом четыре очка. Посмотрим, что будет в новом сезоне. Еще раз, никакой боязни перед БАТЭ нет. Может, наоборот случается какой-то перенастрой.

– В этом году «Шахтер» наконец-то составит реальную конкуренцию БАТЭ?

– У меня в коллекции четыре «серебра» и три «бронзы». Не знаю, чего не хватает «Шахтеру», чтобы выиграть чемпионат. Наверное, раньше БАТЭ все-таки был немного выше классом. Посмотрим, что случится в этом сезоне. Думаю, у «Шахтера» все будет хорошо, ведь у нас остался сильный тренерский штаб, костяк команды. Хочется уже всерьез побороться за чемпионство, и это не пустые слова.

В последнее время даже болельщики перестали уходить со «Строителя» до окончания матча. Сейчас останавливаются у ворот, и просто ждут. После финального свистка спешим к ним, чтобы отблагодарить. Может, просто показываем красивый футбол и даем результат? Посмотрим, что будет в следующем сезоне.

Оригинал: Александр Ивулин, by.tribuna.com