Евгений Елезаренко родился в Осиповичах и занимался футболом у своего отца. В 13 лет оказался в Суворовском училище, а затем в «Нафтане», где провел 4 года. Зимой 2016-го полузащитник перебрался в «Шахтер».

В интервью Андрею Масловскому 24-летний Елезаренко рассказал о тяжелой травме, железнодорожных путешествиях по маршруту Осиповичи-Минск-Осиповичи и о том, почему в Новополоцке часто спал не у себя в комнате.

– К сезону вы готовитесь у Татьяны Ловец, хотя о травме не сообщалось. Что случилось?

– Травму я получил еще в конце чемпионата-2016. На игровой тренировке ставил корпус, а один паренек пытался выбить мяч в подкате, но попал в ногу. Корчусь от боли, смотрю на ногу и понимаю, что голеностоп вывернут в другую сторону. Считай, нога висит на пластыре. Даже вспоминать немного жутковато.

Перелом лодыжки – редкая для футбола травма. Что-то схожее было у Артема Быкова, когда под него Любен Николов подкатился. Только у Быкова был надрыв связок, а у меня полный разрыв. Порваны были все медиальные мышцы. В солигорской больнице сустав вправили и закрепили, а оперировали в Германии.

Я туда добирался с приключениями. Лететь надо было с пересадкой в Варшаве. Так вот поляки… Я с таким отношением столкнулся впервые. Мне устроили суровый досмотр. Заставили снимать «сапог», фиксирующий ногу. Пытался объяснить, что суставу нужен покой, но им было все равно. Что интересно, рядом были поляки в такой же «обуви», но их пропускали спокойно, а ко мне приколупались. Даже «рентгеном» просвечивали. Не знаю, что они там искали, но осадочек остался. Не любят соседи белорусов.

В Германии отношение было другое. У самолета меня встретила женщина на машине (в Бундеслиге такая на поле выезжает) и повезла через аэропорт. Как она неслась и лавировала между другими пассажирами! Я на обычной машине так не гоняю. Вцепился в поручень и переживал за ногу. Операция прошла хорошо. Мне вставили пластину, которую нужно было достать примерно через год. Первое время мысли были просто ужасными. Сидел дома и не мог толком никуда сходить – нога был нужен полный покой. Так и прыгал по квартире на здоровой. Когда в прошлом году пришел к Ловец набирать форму, правая нога была чуть ли не в два раза больше левой.

– Пластина мешала играть?

– Был небольшой дискомфорт, но хуже всего было утром, когда нога еще не расходилась. Пластина давила, стягивала кожу и так далее. Во время игр и тренировок, когда мяч попадал в нее, чувствовал жжение и зуд. Первое время даже боялся ногу ставить. Понимал, что надо просто перебороть страх. Справился.

7 декабря прошлого года пластину из ноги достали. Неделю походил на костылях, а потом пришел к Ловец восстанавливаться. Вообще я с ней уже третий год работаю. Татьяна – сильный специалист. Один из лучших, если не лучший, в Беларуси. Мои занятия совпадают с тренировками Андрея Горбунова и лидера женской гандбольной сборной Анастасией Лобач. Девушка специально приехала из Румынии, чтобы заниматься, а Горбунов набирает форму после простоя и ждет предложений.

– Признаюсь, думал, Горбунов уже заканчивать будет.

– Нет, готовится. Говорит, еще поиграет :)

– Вы занимались по три часа в день. Выматывало?

– Конечно, но мы терпели. Татьяна никому не дает спуску.

– Самое серьезное упражнение, которое пришлось выполнять?

– Только что еле ноги унес. Стоя на платформе с гантелями в руках, нужно присесть на одной ноге, задержаться ненадолго и выпрямиться. И так пять раз. Это очень тяжело. Капризничаем, но понимаем, что если хотим хорошо подготовиться к сезону, это надо. Потом в предсезонке чувствую себя уверенно.

– Прошлый сезон вы провели в аренде в «Гомеле». Вполне вероятно, что и в этом можете играть не в «Шахтере».

– В прошлом году мне в Солигорске вообще не дали шанса. Все уехали на сбор, а я остался работать с дублем. Тренировался фактически на льду, хотя с пластиной в ноге это было непросто. Понимал, что надо искать варианты для аренды. Была возможность вернуться в «Нафтан», но выбрал «Гомель». Спасибо Вячеславу Геращенко, что поверил в меня и приютил.

Форму набрал только к концу мая. В первом круге мы старались играть в атакующий футбол. И у нас получалось. На поле выходили раскованные, играли в футбол, который нравился болельщикам. Но во второй половине все сломалось. Причины? Разные. В Россию уехал Саша Карницкий – наш лидер, стабилизирующий игрок, который рулил атаками. В брестское «Динамо» перешел Нивалдо, который мог завершить. Вокруг этих двоих многое строилось: Саша отдавал передачи, а Нивалдо цеплялся за мяч и решал. Летом в команде вообще сменилось много людей, и до конца сезона мы так и не смогли наладить взаимопонимание. Второй круг провалили. Серия из 10 матчей без побед прилично била по каждому. Ощущения очень неприятные. Начинались споры, конфликты… Старались на тренировках гасить весь негатив. Слава Богу, выкрутились. Надеюсь, в следующем году у команды все получится.

Что касается меня, то очень надеюсь, мне дадут шанс себя показать. Желание у меня огромное. Да и по ребятам соскучился. В «Шахтере» была приличная компания игроков в FIFA. Кроме меня Вова Бушма, Юра Ковалев, Миша Шибун, Саша Селява и Виталик Лисакович. Зарубы были серьезные.

– Кто лучше всех играл?

– Шибун побеждал часто. Он просто «Челси» брал и Азаром бегал по всему полю. Но мы долго не терпели. Пару сольных проходов, и Бушма выпихивал Мишу из комнаты. Вова, кстати, хорошо играл. Настоящий читер. Особенно в НХЛ. Большинство из нас использовало три кнопки: пас, бросок, щелчок. А он все время что-то выдумывал. Зажимал кнопки, финтил, выводил сложные передачи. Володя вообще самый интеллектуальный человек из футболистов, с которым я знаком. Он очень умный и рассудительный. Все знает. Несмотря на разницу в возрасте, мы хорошо общались. Мне кажется, ему с нами было легко.

***

– В каком районе Осиповичей вы выросли?

– Народ разделил город на два больших района: «БАМ» и «Ту сторону». БАМ – это относительно новые Осиповичи. Там располагаются заводы и стадион «Юность». А «Та сторона» – место с другой стороны железной дорогой, где военный городок. Я успел пожить в обоих районах. Все детство провел на улице, гоняя мячик. После школы мяч подмышку и вперед. Возвращался домой грязный и получал от родителей. Жили мы не очень богато, стиральной машины не было, и маме приходилось стирать руками. Она поэтому и ругалась, а отец, наоборот, поддерживал. Он детский футбольный тренер и получал удовольствие от того, что сын любит футбол.

Народу на улице было море. Мы даже футбольный чемпионат среди дворов проводили. Назначали судей, которые сами делали желтые и красные карточки. Все было серьезно. А сейчас на улицах пустота. Мне немного обидно, когда слышу фразу «надо развивать детский футбол». Он у нас просто высечен, выжжен. Можно много рассказывать о строительстве манежей в областных центрах, но толку от этого не будет, пока в таких вот маленьких городках дети будут тренироваться на песке. В Осиповичах нет нормального искусственного поля. Несколько лет назад сделали «коробку», постелили синтетику. Я как-то заглянул посмотреть и ужаснулся. Искусственный газон лежит волнами! Оказалось, на бетон насыпали песка, и потом постелили синтетику. В итоге песок собрался в кучки. Вот кто додумался!?

– Ваш отец родился в Казахстане. Как он оказался в Беларуси?

– Это очень запутанная история. Моя бабушка белоруска, которая в свое время рванула в Казахстан поднимать целину. Там она познакомилась с моим дедом и переехала к нему в деревню неподалеку от Кустаная. Вскоре родился папа. В детстве он занимался гандболом, но получил травму и решил стать тренером. После развала СССР вся деревня разъехалась кто куда. Немцы, которые там жили, в Германию. Белорусы – к себе. И так далее. Наша семья перебралась в Осиповичи. Сейчас в деревне почти никого не осталось. Раз в пару лет отец приезжает туда проведать родные места.

– В конце 90-х – начале 2000-х в Осиповичах был футбольный бум. Помните что-то?

– Когда клуб был в «вышке», мне было еще мало лет. Так что и помню мало что из того времени. Куда лучше помню, когда позже приезжало минское «Торпедо». Я тогда подавал мячи и просто тащился от атмосферы. Фанатов и болельщиков – полный стадион. В конце матча торпедоны даже на поле выбежали. Еще помню матч с «Шахтером». Я стоял за тренерской скамейкой «Шахты» и слушал Вергейчика. Это было что-то потрясающее :). Юрий Васильевич весь матч был очень эмоционален и кричал просто отпадные вещи. Например, продавал обратно Сергея Крота, который родился в Осиповичах. Кричал: «Забирайте его назад в Осиповичи!»

– Так плохо играл?

– Наоборот. Очень хорошо. Имел кучу моментов, пару раз попал в штангу, но никак не мог забить. И Вергейчик после каждого нереализованного момента негодовал.

– Футболом вы начали заниматься у своего отца. Каково это?

– Очень тяжело :) Занимались вместе с братом, которого я старше на три месяца.

– Подождите, это как вообще?

– Ой, двоюродным братом :). Я не любил играть с ним в одной команде. Он был ужасно ленивый и почти не бегал. Из-за этого постоянно ругались. А как только я начинал ругаться, получал леща от папы. Дисциплина была на уровне. А ко мне как к тренерскому сыну требований было еще больше. Он хотел воспитать во мне характер и подготовить к большому футболу. Вечно таскал на тренировки старших ребят. Когда мне было лет шесть, выпустил побегать с 11-летками. Причем у пацанов была игра, но это отца не остановило. В концовке матча подозвал: «Иди, побегай». И подтолкнул на поле. Что самое интересное, никто с поля не ушел. Фактически, я оказался лишним игроком. Судья это заметил и подозвал к себе. Сказал: «Иди отсюда» и дал пенделя. Я заплакал, вернулся к папе и сказал, чтобы он больше меня не выпускал :).

В 10 лет меня пригласили играть в чемпионате Минска за одну из юношеских команд «Динамо». Только играть. С понедельника по четверг я ходил в школу и тренировался у отца, а в пятницу рано утром садился на электричку и ехал в столицу и проводил там все выходные – ночевал у ребят из команды.

На вокзале меня встречал тренер Петр Иванович Михеев, вез к себе домой и кормил фирменными бутербродами с колбасой.

– В чем их секрет?

– Хлеб, колбаса, сыр – ничего необычного. Фирменные – потому что только ими и кормил. Приходим к нему, спрашивает: «Что будешь кушать?» И тут же добавляет: «У меня только бутерброды». Поначалу в команде приняли не очень хорошо. Но после первой игры, в которой я забил пять, все вопросы ушли. Стал своим.

Разъезды прилично били по учебе. Мама ругалась, но папа заступался. Я ведь не просто каждую пятницу школу пропускал. Были же и турниры. Случалось, выпадал на две недели. Догонять потом было невыносимо сложно. Начались проблемы с математикой. В 6-м классе даже двойка в году светила. Сидел на уроках и сходил с ума от непонимания. Какие-то «иксы», «игреки», оси координат и все такое. Хорошо, что соседка по парте умная попалась – давала списывать. Потом водил в столовую на медовик с чаем. А она просекла фишку и вскоре стала брать с собой подружку. Приходилось платить за двоих :).

– Три года в Минск и обратно вы ездили на электричке. Что там видели?

– Выучил всех торговцев лейкопластырями, ножницами и прочими полезными вещицами и повидал кучу странных людей. Была одна женщина немного не от мира сего. Те, кто ездил в этом направлении, должны ее помнить. Заходила в вагон и начинала бубнеть: «Ленин у вас в голове. Ты вот книжку читаешь. Ее Ленин написал. Не читай. Ленин везде» и так далее. Все сводила к Ленину. Главное было с ней взглядом не пересечься. Иначе не отвязаться.

Очень страшно было ездить на последней электричке. Случалось, был один в вагоне. Сижу как-то, туплю в телефон. В районе Мачулищей заходит мальчик постарше. Подходит ко мне: «Дай позвонить». Я растерялся и дал. Он берет телефон и идет в тамбур. Я в шоке. Не знаю, что делать. Благо в вагоне милиционер был. Забрал у пацана телефон и вернул мне. Пьяных драк на всю жизнь насмотрелся. Сидит компания, выпивает. Все вроде спокойно, как вдруг крики. Один вскакивает на ноги, берет бутылку с пивом и бьет другого по голове. Женщины кричат, жмут кнопку вызова милиции, а я с ужасом смотрю и боюсь, чтобы и в меня шальная бутылка не прилетела.

Помню, чуть не ссадили с поезда, когда возвращался из Минска. Опаздывал на электричку и не успел купить билет. По перрону бежал в окружении других людей, думал, что они тоже без билетов, и был спокоен. Как потом оказалось, не купил только я. Отъехали от станции – контролеры: «Где билет?». «Не успел купить, – отвечаю. – Маленький футболистик. С тренировки еду». А попался злой мужик. Начал орать. Схватил за шкирку и стал тащить к выходу из вагона. И тут за меня весь вагон заступился. Под напором людей он сдался и пошел в тамбур. У дверей поворачивается и говорит: «Я тебя запомнил, козел!» Спустя какое-то время снова нарвался на этого мужичка, но он меня не вспомнил.

– В Суворовское училище вас отправили из-за проблем с поведением?

– Нет. На базе Суворовского училища создавалась команда «Суворовец» – своеобразный прообраз нынешней Академии АБФФ. Дело в том, что мой 93-й год – олимпийский возраст. Наша молодежка имела шансы попасть на Олимпиаду. Нас хотели подготовить и собрали сильнейших ребят из регионов. Насколько помню, столичные клубы своих ребят не отпустили. В училище сделали специальный класс и зачислили нас четвертым взводом в пятую роту. Жили мы в казарме, тренировались два раза в день, а все остальное время были словно в армии.

Присягу помню. Жуткое зрелище. Лил дождь. Поэтому мероприятие решили проводить в актовом зале. Народу набилось море: родители, курсанты в жаркой форме, офицеры. Было очень душно, и парни начали падать в обморок. Кто заваливался на спину, тех подхватывали другие, а один свалился вперед – сломал челюсть и три месяца проходил в каркасе.

А форма это ужас. Многие иголку с ниткой впервые в руках держали, а надо шить шевроны, погоны, воротнички. Старшие показали и со словами «Теперь сам» оторвали все назад. Каждый вечер нереальные муки. Руки исколол, напсиховался, но научился.

– В Суворовском очень строго с учебой.

– Учителя мощные были. Почти все лауреаты государственных наград. Ну и требовали соответственно. Если к пятнице была хоть одна незакрытая двойка, на выходные домой не отпускали. Учитывая все мои проблемы с математикой, дома не бывал месяцами :). Папа просил хотя бы на несколько часов в субботу отпустить погулять. Потом мне другие ребята это припоминали.

Нас, футболистов, вообще не очень любили. Во-первых, мы не ходили в наряды и дважды в день бывали в городе. Нас на автобусе возили на СОК, где мы тренировались, потом отвозили обратно. По дороге домой заезжали в магазин на Троицком, покупали батон «Радуга», майонезик «Провансаль» и ужинали :).

Во-вторых, мы никак не могли приспособиться к отбою – нам же поговорить надо. Из-за этого роте приходилось раз десять вставать, заправлять кровати и потом ложиться обратно. Нам еще со взводным не повезло. Дрючил постоянно. Приходим после тренировки – все кровати перевернуты, белье вывернуто. Вместо отдыха перестилаем.

Ну и, в-третьих, мы шумные были. Вечернее построение могли срывать по несколько раз. Курсанты по очереди называют свои фамилии, и где-то за парочку человек до конца (как раз в нашем взводе) следует срыв. Заново. А в роте 90 человек! Кто такое терпеть будет? Однажды что-то утворили, ротный построил всех и в шутку выдал: «Рота! Официально разрешаю бить футболистов». Но нас побежали бить! Спасла каморка, где мы прятали вещи. Но паре человек все-таки досталось.

– Дедовщина была?

– Такой, как в армии, нет. За этим следили. В случае чего можно было попасть под отчисление. Так, мелкие драки случались. Мне тоже приходилось махать кулаками. Я люблю поговорить, и как-то из-за меня начали повторное построение. Ну и после пришлось отбиваться. Но я в драках побеждал. В Осиповичах школу жизни прошел :).

– А воровство было?

– Конечно. Зубная паста, щетки, носки, тапочки и трусы периодически пропадали. Не знаю, для чего кому-то нужны были мои трусы, но как есть. А еще кокарды воровали. Приходилось тихонечко у ребят из другого взвода брать.

– «Суворовец» успешно выступал?

– Команда существовала всего несколько лет, мы всегда были в тройке. Помню, на первую нашу игру в истории за нас пришли поболеть суворовцы. С барабанами пришли, как полагается. Мы выиграли у «Минска» 5:2. Соперники потом признавались, что немного испугались.

– Из той команды кто-нибудь стал заметным футболистом?

– Паша Челядко, Юра Ковалев, Антон Шрамченко, Макс Хозенков и Макс Рыбаков. Не самый плохой выхлоп. Курировал команду Михаил Вергеенко, а тренировали Анатолий Усенко и Петр Василевский.

До выпуска я не доучился. Через три с половиной года вернулся в «Динамо» и выступал за вторую команду. Посчитали с отцом, что в «Суворовце» не было перспектив. А в «Динамо» они были.

***

– Как оказались в «Нафтане»?

– В конце 2011 года мне сказали, что я не нужен «Динамо-2». Отец позвонил Валерию Стрипейкису, и тот пригласил в дубль «Нафтана». Кстати, Римантасович оказался простым в общении мужчиной. Команда жила в общаге. Мы вместе жарили картошку с салом на общей кухне, накрывали общий стол и кушали. Стрипейкис приносил соленья, которые ему родители передавали.

Но в общаге была просто тьма – тараканчики и все такое. Я когда только приехал, подумал: «Боже, куда я попал». Даже обратно в Минск захотелось. Тем более Петр Качуро звал в «Динамо-2», но я уже пообещал Стрипейкису. Годик поиграл в дубле, после чего Павел Кучеров перевел в основу. Дебютировал в игре с БАТЭ за Суперкубок. Мы тогда очень хорошо играли и пропустили единственный мяч только на 93-й минуте. Я очень расстроился, но пацаны в раздевалки подбадривали: «Молодой, а ты что, хотел в первой же игре трофей выиграть? Ты помучайся» :). Коллектив отличнейший.

– Приведите пример.

– Когда не было денег, собирались на базе за большим столом и ужинали. Покупали «Роллтон», колбаску, огурчики, помидорчики… Олег Шкабара доставал закаточки. Ммм, какой обалденный у него маринованный чесночок! Ну и непременно на столе было сало. Так и жили.

Очень жаль, что команда так бездарно вылетела. С таким заводом можно было нормально существовать. Трудно представить, что будет с клубом, но, кажется, в ближайшее время «Нафтан» в высшую лигу не вернется. В «Нафтане» всегда было так: финансы пробивались за счет результатов. Это неправильная схема.

– Говорят, вы умудрялись засыпать в чужих комнатах.

– Это вам Игорь Зюлев рассказал, что ли? Он жил на базе с Валерой Жуковским, который снимал квартиру с женой, и появлялся в комнате редко. Я приходил к Зюле играть в «Джокера» и засыпал на кровати Валеры. После двух тренировок в день было очень тяжело: глаза сами закрывались. Утром просыпался от тычка Валеры: «Ты чего здесь спишь?» Бывало, и от Римантасовича прилетало, когда он вечером прогуливался по базе. Когда ему было скучно, он устраивал обход. Заходил в комнату, садился на кровать: «Ну, что делаешь?»

Однажды из-за занятости в «молодежке» опоздал на сбор «Нафтана» в Турции (были времена). В отеле говорят, что жить буду с каким-то Владимиром. Поднимаюсь на этаж и прокручиваю всех ребят, что есть на сборе, и понимаю, что никакого Владимира нет и в помине. Открываю дверь, а на кровати в халатике лежит Владимир Гольмак: «О, молодой, заходи!» Оказалось, на расселении пацаны стали просить Стрипейкиса поселить меня с Гольмаком. Ну и Римантасович откликнулся. Что интересно, мы неплохо сдружились. В настольный теннис ходили играть. Кстати, Алексеич, жду свои 200 литров томатного сока. Не 200 маленьких баночек, как вы теперь всем рассказываете, а литров :)

Оригинал текста: Андрей Масловский, by.tribuna.com